История 30-летней пациентки, которая за две недели сгорела от COVID
Родственница погибшей рассказала, как это случилось, чтобы другие не повторяли таких ошибок

На днях в Свердловской области от коронавируса умерла девушка, которой не было и 30 лет. В редакцию Е1.RU написала ее родственница, которая рассказала историю, чтобы никто не повторял ошибок Ольги (имя изменено. — Прим. ред.). Публикуем ее рассказ от первого лица.

— Ольга умерла вчера в реанимации. Молодая, здоровая, спортом занималась, анализы в частной клинике сдавала, следила за своим здоровьем. А от коронавируса сгорела за две недели. Прививаться не хотела. Думала, что другие болеют, а ее семьи это не коснется.

Они недавно ездили отдыхать, но вроде как там пронесло. Сколько я им ни говорила, чтобы они с мужем поставили прививку, они всё равно не соглашались. И это при том, что их родители вакцинировались. И хоть заболели, но в легкой форме, оставались дома. На что девушка отвечала: «Да родители так сильно болели, хоть и с прививкой». Да разве сильно? Температура 38 и дома, разве это тяжело?

Ни в какую не захотели. Потом вроде бы решились на «КовиВак», а где ее взять, если в городе нет? Тут ввели QR-коды. Ольга с мужем говорили: «Надо поставить прививки, а то нас никуда не пускают». А они и спортом занимались, ходили в фитнес-центр, любили ресторанчики. Потом вроде согласились на «Спутник Лайт». Но не поставили, передумали.

Захотели «КовиВак». Ездили в какой-то центр, где говорили, что эта вакцина есть. Но ее там не оказалось, от «Спутника» отказались. И в эту же неделю она почувствовала, что заболела. Сходила, сдала тест платно. И он, конечно, показал коронавирус. Заболела сильнее, чем муж. У него было 37, а у нее — 38,5. Вызвали врача, потом скорую, чтобы лечь в больницу. Но скорая обещала забрать к утру, а Оле становилось всё хуже и хуже. По стеночке в туалет ходила. Доехали на такси. Положили в больницу, делали капельницы. Врачи говорили, что поражение легких больше 25%.

Сатурация еще дома была 100%, а в больнице сильно упала. Мы звонили в реанимацию, и спрашивали: «Выживет? Не выживет?». Врачи говорили, что она приехала на самом пике. Сатурация тогда была вообще 60. Состояние крайне тяжелое. Ее положили в реанимацию, через два дня ввели искусственную кому. И еще через день сообщили, что она умерла…

Оля ушла за две недели. Легкие были поражены на 100%. У ее мужа чистейшие легкие на КТ и мазок отрицательный. Он был всё время рядом и так не заболел. Он страшно переживает, это ужас прямо. Они были вместе почти десять лет. Говорили, что после прививок болеют, и что мама заболела с прививкой. Я говорю: «Ну болела, но ведь выздоровела. Прививка ставится для того, чтобы не умереть». Видимо, начитались чего-то в Интернете, насмотрелись блогеров. Не знаю, во что они верили.

Сразу в больницу не хотели. Говорили: «Посмотрим, что будет». Прождали четыре дня. И стало плохо. Я не знаю, где она так заразилась. Маски они носили только там, где их требовали. Из-за такой глупости такая беда случилась. У Ольги не было лишнего веса, никаких сопутствующих заболеваний.

Как предупредил британский врач общей практики Дэвид Ллойд, около 15% детей с диагностированным «омикроном» жалуются на необычную сыпь. По его словами, этот симптом на ранних стадиях заболевания так же, как и головная боль, усталость и потеря аппетита, важен для диагностики.

Когда в 1530 году в Женеву нагрянула бубонная чума, там уже все было готово. Открыли даже целый госпиталь для зачумленных. С врачами, фельдшерами и сиделками. Купцы скинулись, магистрат субсидии каждый месяц выдавал. Пациенты постоянно баблишко подкидывали, а если кто из них одиноким помирал, то все имущество больничке переходило.
Но потом случилась беда. Чума пошла на спад. А субсидии с платой за содержание зависели от количества пациентов. Для сотрудников женевского госпиталя образца 1530 года не стояло вопроса добра и зла. Если чума дает бабло, значит чума — это добро. И тогда начали врачи это самое добро причинять.
Сперва они просто травили пациентов, чтобы повысить статистику по смертности, но быстро поняли, что статистика должна быть не просто по смертности, а по смертности от чумы. Тогда они стали вырезать нарывы с тел покойников, сушить, толочь в ступе и подавать другим пациентам в качестве лекарства. Потом они стали этот порошок сыпать на вещи, носовые платки и подвязки. Но чума как—то все равно продолжала утихать. Видимо, плохо работали сушеные бубоны. Доктора вышли за пределы госпиталя и стали по ночам обрабатывать бубонным порошком ручки дверей, выбирая те дома, где можно было потом поживиться. Как писал очевидец сих событий, «это оставалось скрытым некоторое время, но дьявол более радеет об увеличении числа грехов, нежели о сокрытии их». Короче, один из эскулапов обнаглел и обленился до такой степени, что решил не бродить ночами по всему городу, а просто бросить сверток с порошком в толпу, днем. Вонь встала до небес, и одна из баб, по счастливой случайности вышедшая недавно из этого госпиталя, узнала, чем пахнет.

Сотрудника повязали и отдали в добрые руки соответствующих мастеров. А уж те постарались добыть из него побольше информации.

В общем, казнь продолжалась несколько дней. Изобретательных гиппократов привязали к столбам на телегах и возили по всему городу. На каждом перекрестке палачи раскаленными щипцами вырывали у них куски мяса. Потом привезли на площадь, отрубили головы и четвертовали, а части разнесли по всем районам Женевы в назидание. Исключение сделали лишь для сына надзирателя госпиталя, который не участвовал в процессе, но сболтнул, что знает, как составлять микстуры и как готовить порошок, не опасаясь заражения. Ему просто отрубили голову, «дабы помешать распространению зла».

Источник: Франсуа Бонивара «Хроники Женевы» страницы 395 - 402