В России выявлены первые случаи заболевания новым штаммом COVID-19, получившим название «омикрон». Вирус впервые выявили в конце ноября в Южной Африке, и через несколько дней зараза распространилась практически по всему миру. Как поведет себя вирус и будет ли его появление означать конец пандемии — пока никто не знает. Слишком много еще вопросов, на которые только предстоит найти ответы.

Чем опасен новый штамм, как с ним бороться и к чему готовиться? Будет ли новая волна пандемии и увеличится ли смертность? А, может, наоборот, «омикрон» — это лебединая песня COVID-19? Спросили об этом доктора биологических наук, профессора Школы системной биологии Университета Джорджа Мейсона (Вирджиния, США) Анчу Баранову.

Огромное количество мутаций
— Если сделать грубое сравнение, то сейчас тот момент, когда мы все сидим на заборе и думаем, в какую сторону нам с этого забора упасть, — говорит ученый. — По «омикрону» у нас есть информация как довольно неплохая, так и не очень хорошая, и следующие несколько дней покажут, в какую сторону продолжится развитие. Все находятся в режиме ожидания.

По мнению ученого, плохо то, что штамм «омикрон» накопил чрезвычайно много мутаций внутри RBD-домена, той самой «болбашки» на поверхности вируса, за которую цепляются антитела.

— Внутри этой «болбашки» накопилось десять мутаций. Десять — внутри одной «болбашки»! — рассказывает профессор Баранова. — Для сравнения: в «дельте» их всего две. Разница не между «два» и «три», а между «два» и «десять». В пять раз! На маленьких числах это выглядит особенно внушительно. И есть опасность, что многие типы антител, которые вырабатываются в нашем организме, и даже моноклональные антитела, созданные специально для нейтрализации этого вируса, не будут зацепляться за эту «болбашку» в тех местах, где произошли мутации. Поэтому они и не зацепляются. Для придуманных препаратов, моноклональных, это как 0 и 1. Или есть, или нет. Либо препарат работает, либо нет. В частности, если говорить о регенероновском коктейле, которым лечили Дональда Трампа, то уже пришла информация, что это сочетание препаратов не работает. С другой стороны, препарат «Сотровимаб» от GlaxoSmithKline, он в России тоже есть, работает. Что же касается антител, которые возникают после натуральной инфекции и вакцинации, там история такая: это спонтанно формирующийся иммунный ответ, который мы вообще-то не можем точно планировать.

По словам профессора, спектр антител и их количество у каждого свои. Поэтому вакцинные и натуральные иммунитеты никогда не падают до нуля, потому что у человека большое количество разных антител, представленных в разных количествах. Исходя из этого, никаких общих заключений по популяции сделать невозможно, только по одному конкретному человеку. Но изучать только одного человека на протяжении полугода, чтобы определить, какой у него иммунный ответ, — это непозволительная роскошь.

— Здесь кроется еще одна не очень хорошая новость, — продолжает Анча Баранова. — Она связана с иммунитетом, с широтой спектра антител, который производится в организме. У пожилых людей он хуже. Если, условно говоря, спектр антител у молодых людей 10, то у пожилых — 6. Шесть разных антител победить проще, чем десять. Это не очень хорошая новость.

Хорошей же новостью, по мнению профессора, являются данные, поступающие из Южно-Африканской республики.
— Там заболевание протекает не тяжело, — рассказывает ученый. — Может быть, потому, что патогенез ослабился, может быть, потому, что сам вирус очень ускорился, начал обладать большей инфекционностью и выделять большее количество вирусных частиц, вирус быстрее переходит в пневмонию и так далее. Но это же может оказаться для нас хорошей новостью потому, что человек активнее проходит первые стадии болезни.
Изначально, когда только COVID-19 выделили, то говорили, что он умеет обманывать иммунную систему человека, притворяется агентом, который не очень сильно провоцирует нашу иммунную систему, задавливает интерфероны, блокирует их производство, а когда разблокирует, на 8–9-й день болезни, то уже начался воспалительный процесс в легких.

«Вирус научился очень быстро размножаться и молниеносно заражать других людей»

профессор Анча Баранова

— Говорили про это всё, и это правильное определение, — считает Анча Баранова. — Но всегда есть натуральная торговля между тем, насколько хорошо вирус маскируется, и тем, сколько вирусных частиц производится. Представьте себе, войска посылают в тыл врага разведчиков. Допустим, пять человек. Они такие проползли по болотным кочкам, забрались в тыл, перерезали коммуникации противника. Казалось бы, если послать тысячу разведчиков, то будет больше шансов, что они проберутся и всё уничтожат. Но это же и контрпродуктивно. Если по болотным кочкам ползет тысяча разведчиков, то допустить, что их не заметят и не уничтожат, довольно трудно. Повышенная инфекционность вируса плохо сочетается со способностью уклоняться от действия иммунной системы и как-то проползать, не задевая за интерфероновые кочки. Из-за того, что вирус научился очень быстро размножаться и молниеносно заражать других людей, заваливая горой вирусных частиц, стратегия — сначала захватить территорию, потом вызвать серьезное воспаление уже не срабатывает. И это, скорее, хорошо, чем плохо. Судя по всему, заболевание на ранних стадиях — более короткий инкубационный период, более выраженное, но из-за этого не доходит до стадии, которая губит людей.

Пандемия продолжается?
По мнению некоторых ученых, «омикрон» превратился в натуральный вакцинный штамм: всех заразит, и таким образом пандемия придет к логическому концу. Анча Баранова с этим мнением не согласна:

— Слишком это утверждение оптимистичное. Конечно, я буду безумно рада, если так и случится, но пока такого вывода сделать не могу, — объяснила свою точку зрения доктор Баранова. — Сейчас вирус начал быстро распространяться, но в Южной Африке ситуация совсем не такая, как в США и Европе. В Африке и «дельта»-волны были не такие активные. Связано это с тем, что там и население помоложе, и детская смертность гораздо выше. В Африке люди находятся в лучшем состоянии здоровья. Хлипкие там просто не выживали. У нас же выживают, но попадают под удар инфекции. В Африке другой популяционный состав, пожилых людей там всего пять процентов. Плюс там есть малярия. А она почему-то ослабляет течение ковида. Если раньше мы думали, что COVID-19 плюс малярия — это смертельно, то сейчас выяснилось, что если у человека недолеченная малярия, то и коронавирус он переносит легче. Есть даже гипотеза, которая может это объяснить. Но при этом стоит учитывать, что, во-первых, южноафриканская популяция — неподходящая модель, по ней трудно сделать выводы, но госпитализации там тоже растут, и довольно быстро. У европейцев же, заболевших ковидом, состояние ухудшается примерно на восьмой день. У людей падает сатурация, им становится тяжело дышать, их везут в больницу. Пока у нас, в Европе, этот самый восьмой день еще не наступил. Началось всё недавно. Поэтому дать какую-то статистическую информацию мы пока просто не можем. И именно поэтому я не могу поддержать мнение, что «омикрон» — естественный вакцинный штамм и что мы сейчас всех шапками закидаем.

Вакцина защитит?
Помогут ли от нового штамма действующие вакцины от COVID-19 — пока тоже неизвестно. Для этого нужны испытания в популяции в условиях реального времени или же в рамках клинических испытаний. По словам Анчи Барановой, в Африке штамм «омикрон» поражает и вакцинированных людей. Аналогичная ситуация и в Европе.

— Мы знаем, что вирус пробивает вакцинную защиту. Но на каком уровне антител — неизвестно, — объясняет доктор Баранова. — Потому что эти измерения делаются в ограниченном количестве стран, в США и Европе эти исследования не являются популярными. Так исторически сложилось.

«У европейцев, заболевших ковидом, состояние ухудшается примерно на восьмой день. Пока у нас этот самый восьмой день еще не наступил»

профессор Анча Баранова

По данным Pfizer, разведение сыворотки для штамма «омикрон» падает в 25 раз. Это очень важная цифра, но доктор Баранова уверена, что большинство людей ее будет интерпретировать неправильно.

— Грубо говоря, у человека в крови тысяча BAU (единиц, измеряющих уровень антител к COVID-19 в крови), — объясняет Анча Баранова. — Люди будут делить эту тысячу на 25, получать 40. Это неправильно! В этих измерениях используется совсем другая шкала и одна в другую не переливается. И для того чтобы пересчитать BAU в защиту, нужно померить, сколько BAU было у каждого из протестированных людей, и потом построить кривую. Этого сделано не было. Нужно предупредить людей, чтобы они не делали такой глупости, как разделение своих BAU на 25. Исходя из соображений ревью от Pfizer, люди скажут, что вакцина бесполезна, потому что среднее BAU — 350. Делим его на 25 — и «остались от козлика рожки да ножки», а вы идите куда подальше со своей вакциной. Хотя это в корне неверно. Но люди ведь не понимают тонкостей анализа.